Собачий Глаз - Страница 30

Замок в двери почти уже проявился — действие переносной дыры недолговечно. Но тяжеленная створка пока оставалась открытой и так. Представить себе взаимодействие вполне реального ключа с полупризрачным замком, похоже, трудно было не только мне.

Копаться в ларцах, выясняя, где скрывается искомая Реликвия, было бы как-то подозрительно. Да и времени на это храмовый иерарх не дал бы. Поэтому пришлось действовать тоньше:

— Просветите, отче, раз уж к случаю пришлось.

— Что тебе, чадо? — благожелательно оборотился ко мне архижрец.

— Какая Реликвия где обретается? — изобразил я туповатого служаку. — А то все ларцы на один лад, порядка не видно. Порядок же должен быть!

— Отчего же ему не быть? — покачал головой пастырь. — Не усерден ты в вере, а то знал бы.

— Где уж... Все служба... — мне оставалось только покаянно развести руками.

— С божьими подмогами и служба не в службу, а в радость. — Без наставительной интонации не получается обойтись ни у одного жреца. — Ладно уж, смотри, чадо...

Начал он, на мою удачу, с конца. То есть с Фиала Света. За ним, точнее перед ним, оказалась Пектораль Полета — массивная крылатая фиговина на цепи из плоских звеньев. А сразу после летательной Реликвии обнаружилась искомая. В самом здоровом ларе с раскладными стенками.

Вот это был сюрприз. Зерцало Видения оказалось огромной чашей — даже не в тазик, в тележное колесо! Очень изящной, несмотря на размеры, из цельного кристалла, похожего на зеленый нефрит или берилл. И без малейших признаков ручек. Кроме как на носилках, упереть такую громадину было явно затруднительно.

— Благодарствую, отче, достаточно, — прервал я развещавшегося архижреца, скидывая сверток с Мечом ему на руки. — Кантуйте лохань, парни!

От обалдения высший пастырь обеими руками прижал к груди вновь обретенную Реликвию. Возражать он и не думал, но на всякий случай стреломет под нос я ему сунул. Морт и Джинго, кряхтя, ворочали Зерцало на постаменте. Я им не завидовал. Наконец парни догадались перевернуть тяжеленную чашу, чтобы тащить ее за края, как носилки. Мешать им в этом было бы настояшим святотатством. Так что из сокровищницы мы с архижрецом вывалились следом за отчаянно пыхтящими парнями.

Понимая обстановку, мимо кордегардии они проскочили валкой трусцой, оставив мне, многогрешному, разбираться с высунувшими удивленные рожи стражниками. Охрану я успокоил просто: подождал, пока те ринутся к двери, и со всей силой толкнул им навстречу увесистого высшего иерарха. Миновав по стеночке образовавшуюся кучу-малу, я в три прыжка достиг лестницы, где принялся подталкивать в спину Мортимера, тяжко сопящего под грузом Реликвии на предпоследней ступеньке.

С моей ли помощью, или исключительно попустительством Победивших Богов, но он наконец одолел остаток пролета, и мы вырвались на оперативный простор. Между алтарем и вратами храма никого не было, поэтому половину пути удалось миновать незамеченными. А затем из-за алтарного возвышения выплеснулся фонтан храмовых стражников, на котором, как хисахский ездок на прибойной доске, балансировал архижрец. Возмущенные вопли братии огласили своды строения.

Полуобернувшись на бегу, я разрядил два ствола стреломета, целясь поверх голов. И как всегда, удивительно удачно: оба болта вошли в единственный живой фрагмент главного витража. То ли после моих предыдущих набегов уцелел, то ли уже восстановить успели. Как бы то ни было, витраж разлетелся вдребезги. Осколки цветного стекла осыпали стражу, заставив ее залечь от неожиданности. Несколько здоровяков повалились друг на друга поленницей, архижрец соскользнул с гребня внезапно иссякшей волны и кубарем покатился по плитам.

Воспользовавшись заминкой, мы вылетели из врат. На паперти нас поджидала главная неприятность. Вовсе не нищие, которые, почуяв, что пахнет жареным, весьма споро порскнули во все стороны: безногие — на скрытых заклятием невидимости ногах, слепые — с исключительной точностью находя дорогу переклятыми в малозаметные места глазами.

Куда опаснее для нас оказалась выщербленная столетиями лестница. Знаменитая шутка про суслика, который в гору бежит торчком, а с горы — кувырком, оказалась как раз впору похитителям особо увесистой Реликвии. Уже в самом низу парни не удержали тяжеленную чашу. То ли Джинго, спрыгивая, рванул за край, то ли Морт споткнулся на последней ступеньке.

Так или иначе, они повалились один на другого. Зерцало встало на ребро, пару раз качнулось и довольно споро покатилось под уклон улицы. Я перепрыгнул через копошащихся на ступенях парней и устремился следом, проорав на ходу:

— На рогачей, и ходу! Моего прихватите!

Из врат храма вырвались до предела накаленные злобой стражники в своих поперечно-полосатых желто-черных ризах, словно осы из гнезда. Скакуны бесновались у храмовой коновязи. Мортимер первым запрыгнул на своего.

Догнать Реликвию удалось лишь через полквартала. Как и положено священному сокровищу, Зерцало величаво катилось, постепенно ускоряя ход. Только пару раз оно несерьезно подпрыгнуло на выбоинах мостовой.

Если остановить тяжеленную чашу, то мне в одиночку с ней уже не справиться. А Джинго с Мортом что-то замешкались, видимо, сдерживая стражников. Оставалось только бежать рядом с Реликвией, придерживая и направляя ее за край. Таким порядком я обогнал пару мальчишек с обручами и прутиками.

Увидев тяжело пыхтящего штурмполицейского при полном параде, самозабвенно предающегося занятию, сходному с их собственным, дети открыли рты и опустили прутики. Обручи обоих, пару раз крутанувшись, легли в пыль. Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы Зерцало Истины не присоединилось к детским игрушкам.